Специфика процессов развития, прежде всего, выражается в том, что то чего нет (актуально), но то что может быть (гипотетическая онтология) или должно быть (нормативная онтология) более реально, чем то что есть. Этот парадокс принципиально меняет отношения между процессами и содержанием мышления и деятельности.
Возможности изменения фиксируются на уровне мышления, а реализуются в деятельности. Вместе с тем, переход от одного состояния к другому не является непрерывным; каждый переход предполагает кардинальную смену онтологической картины, в которой конституируется желательное (возможное в будущем) состояние. Возможность построения будущего, отличного от настоящего и прошлого задается мышлением, однако само это будущее в его содержательном наполнении не может быть полностью помыслено (сконструировано), но должно создаваться (открываться) через трансформацию всей мыследеятельности.
Это означает также и то, что результат процесса развития не задан. Если мы знаем, к чему мы должны прийти (имеем соответствующую систему прототипов и образцов), то такой процесс уже не может характеризоваться как развитие. С другой стороны, существует большое число эволюционных процессов, в которых ведущей оказывается внутренняя форма процесса, и которые так же не могут трактоваться как развитие.
Идея развития должна трактоваться, прежде всего, как организационно-деятельностная схема или как принцип мышления о процессах, а не как та или иная предметно-временная последовательность (ряд). Всякая попытка о-предметить принцип развития создает не-развитие. В то же время в любой сложной системе мыследеятельности можно выделить одного или нескольких субъектов, использующих принцип развития как организационно-деятельностный для проектирования своих действий или рамочной организации своего пространства самоопределения. Если рассматривать этот вопрос в исторической перспективе, роль субъекта развития (негативного класса по Гегелю) переходит от одной социокультурной позиции к другой, или принимается на себя комплексом различных позиций, находящихся в режиме соорганизации.
Вместе с тем, натурализм в трактовке процессов развития и постоянное желание о-предметить идею развития в форме того или иного конкретного проекта создает музей утопий и проектных конструкций различного содержания: идеальное общественное устройство, совершенное государство, истинная церковь и др. Реализация подобных конструкций обычно носит региональный характер. Здесь возникает целый ряд парадоксов и противоречий. Первый из них связан с тем, что мышление, участвующее в производстве подобных утопий и проектов, как любое мышление по понятию является тотальным (общим по своим претензиям и ориентации, однако реализация этих конструкций всегда носит локальный (и в этом смысле, частный) характер. Второй проблемный узел связан с тем, что каждый проект претендует на расширение зоны (области) своей реализации и, будучи по своему происхождению и замыслу, реализацией принципа развития в социальной сфере становится не-развитием, разрушая естественные процессы в захватываемых зонах и навязывая им определенный результат.
Названные парадоксы целиком и полностью переносятся из общей философии развития в теории, возникающие в действительности развития, например, в теорию модернизации. Часто можно слышать, что процессы происходящие в России и других странах Восточной Европы легко описываются в концепции и теориях модернизации, как стандартная (типовая) модернизационная революция. С одной стороны, с этим можно согласиться, если добавить к этому то соображение, что происходящая «модернизационная революция» третья по счету, считая от распространения промышленности в начале века через индустриализацию 30-ых годов. Однако, трудности анализа ситуации в терминах процесса модернизации, как мы уже пытались показать, связаны с тем, что модернизация, будучи по содержанию исходных процессов развитием, по форме является переносом известных результатов и достижений в принципиально иные социокультурные условия. Модернизационный процесс исходит из того, что будущее состояние известно и проблемой является лишь его достижение в новой области.
Более соответствующей логике и принципу развития, на наш взгляд является негативная диалектика, которая не утверждая ничего про будущее состояние процесса, фиксирует ограничения на форму процесса или задает те параметры, которых следует избегать во всех случаях. Реализацией подобного подхода могут быть ограничительные рекомендации, опирающиеся на опыт других стран (регионов, областей деятельности) или инициативы, направленные на совершенствование инфраструктур. В последнем случае речь идет о создании условий для будущей деятельности, не ограничивающих саму эту деятельность по ее содержанию. Аналогичный подход применяется сегодня в деятельности ряда международных организаций и консультационных фирм при анализе конкретных экономических и социальных ситуаций, в ориентации на создание открытых систем.
