Дебольский Николай Григорьевич (1842–1918) – русский философ, математик, педагог и психолог, переводчик Гегеля («Наука логики») и Ф. Бенеке («Руководство к воспитанию и учению»). Родился 16 (28) ноября 1842 г. в семье священника и богослова Г. С. Дебольского. Окончил Петербургский горный университет, а затем естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета (1865 – степень кандидата). В 1868—1871 — воспитатель в военной гимназии. Читал лекции по педагогике на Высших педагогических курсах, в Петербургской духовной академии (1882—87) вел курсы метафизики, логики и психологии.
Философия России
Дебольский Николай Григорьевич
Русский философ, педагог, переводчик Гегеля. Создатель концепции «феноменального формализма». Критиковал концепцию многонационального государства, был сторонником создания национального государства, критиковал славянофилов и В.С. Соловьёва за представления о «всечеловеческом» аспекте русской идеи. (1842-1918)
Конечно и метафизик, если он обладает достаточными знаниями, может критиковать логическую ценность научных теорий; но это право принадлежит ему, не как метафизику, а как всякому знающему и мыслящему человеку. Специалисты опытной науки нередко пытаются ограничить это право, подчинить своему непререкаемому авторитету суждение о логических основах научных теорий. Таким путем научные гипотезы приобретают нередко характер научных предрассудков, ревниво охраняемых если не всеми, то некоторыми кружками специалистов. Но повторяю, тут специалисты опытной науки сталкиваются не с правом метафизиков, а с принадлежащим каждому человеку правом критиковать какая бы то ни было доказательства и не соглашаться с ними, если они для него не убедительны. Метафизика же в собственном значении этого слова может вовсе не касаться этой стороны дела, но ограничиваться лишь тем, что ей принадлежит по праву, — общим понятием опыта.
Один из основателей Петербургского философского общества (1897). С 1903 почетный член Философского общества. Для краткого рассмотрения биографии и взглядов Н. Г. Дебольского обратимся к четвертой главе «Позднейшие гегельянцы. Чичерин, Дебольский, П. Бакунин» работы В. В. Зеньковского «История русской философии». Приводим выдержки из текста:
«Ход философского развития Дебольского рассказан им самим очень хорошо в Предисловии к «Философии будущего». «Подобно большинству людей моего поколения, — пишет он, — я держался той смеси материалистических и эмпирических убеждений, которая и теперь еще составляет философию едва ли не большинства нашей интеллигенции» (писано в 1878 г.). Постепенно Дебольский освободился от материализма, перейдя к чистому эмпиризму, но скоро и чистый эмпиризм перестал его удовлетворять: Дебольский увлекся Кантом. В это время (в 1870 г.) он написал книгу «Введение в учение о познании», в которой доказывал невозможность удержаться на почве одного эмпиризма и необходимость признать в ощущении наличность формального момента, невыводимого из самого ощущения, а «связанного с единством сознающего субъекта».
Но и от этого учения Дебольский двинулся дальше к признанию, что «единство сознания», о котором только что шла речь, не может быть включено в пределы индивидуального сознания — это единство сознания должно быть понято, как функция «всеобщего сознания». В этот (второй) период Дебольский уже увлечен Гегелем, принимает его диалектический метод (о чем он написал под тем же заглавием книгу в 1872 г.) но, пишет он все в том же предисловии, «я не смог согласиться с Гегелем в том, что метод развития философской системы представляет собой воспроизведение логического порядка развития вселенной». Уже здесь видно, что, увлекаясь Гегелем, Дебольский не мог принять его трансцендентализма. Он все еще держится за «философию сознательного», как он выражается, но «неоднородность действия разума во вселенной и в человеке… продолжала для меня, — пишет он, — оставаться необъяснимой». Дебольский, углубляя анализ исходной основы познания, приходит к мысли, которая получила свое полное оправдание в новейшей психологии, в так наз. «структурной психологии», а именно в признании первичности не ощущения, а восприятия: для него теперь ясно, что «познание слагается не из бесформенного ощущения и формирующего его сознания, но что сознание находит ощущение уже оформленным, а следовательно, основные формы разума и сознание не одно и то же». Это открывало возможность признания бессознательного или, если угодно, сверхсознательного разума, — сознание же оказывается лишь эмпирической принадлежностью нашего разума». Но если сознание не создает единства в ощущении, а лишь «созерцает» его, то «для существования единства во вселенной не требуется всеобщего или мирового сознания».
Однако закваска гегельянства не выпадает у Дебольского — несмотря на отвержение трансцендентализма, на утверждение разнородности нашего ума и Ума Абсолютного. В законченной форме, какую нашли его размышления в книге «Философия феноменального формализма», это чувствуется в полной силе. Для Дебольского «философия есть наука первичных истин, т. е. наука, возводящая исследование своего предмета к первому началу, — а «первоначало», конечно, не может быть найдено в чувственной области, «оно есть разум». Дебольский отвергает совершенно учение о «мистическом опыте», как «непосредственном созерцании» Первоначала. Первоначало открывается нам через наш чувственный опыт — в формальных моментах, присущих опыту, и только. Но именно потому «вещи в себе» — «несходны с нашей чувственностью, но сходны с нашим разумом». <…>
Мы знаем, что в последний период своего творчества Дебольский отверг идею «всеобщего или мирового сознания». Он отвергает также возможность усваивать Верховному Разуму свойства, присущие конечному разуму, напр., усвоять ему сознание, подобное нашему. «Правда, — говорит Дебольский, — называть Верховный Разум бессознательным, лишенным сознания было бы двусмысленно: он не лишен сознания, но превосходит его, выше его». Эти мотивы теизма более намечены, чем развиты у Дебольского, но он сам сознает всю проблематику, связанную с учением о трансцендентном мире, как «Верховном Разуме». Почему, спрашивает он, ваш разум, будучи подобным Верховному Разуму, ограничен? Почему наш разум только созерцает, а не творит (данное ему) содержание мира? «Если причиной явлений служит разум, то сами явления разумны: откуда же возникает в нас двойственность явлений и разума?». <…>
Краткие и очень сжато написанные рассуждения Дебольского сообщают его анализам особую силу и значительность. У Дебольского нет длинных и распространенных построений; он и мыслит сжато, но вместе с тем с чрезвычайной зоркостью и тщательностью ведет свои анализы. Ввиду уже отмеченной выше наличности нескольких периодов в философском творчестве Дебольского, мы будем в изложении его гносеологических взглядов держаться только последнего (третьего) периода его творчества. Наиболее ценной стороной в гносеологии Дебольского является его всесторонняя критика эмпиризма, и очень четкое и ясное раскрытие того, насколько двусмысленно учение эмпиризма о том, что мы можем познавать только «явления». Дебольский очень хорошо показывает, что эмпиризм, не отвергая возможности познания законов явлений, тем самым выходит за пределы непосредственного восприятия; если же точно держаться «явлений», то никакого познания вообще быть не может. Мысль эта, столь глубоко разработанная еще Платоном, требует в наше время новой и новой аргументации в соответствии с тем, что сам эмпиризм новейшего времени усвояет себе новые формы. Как раз у Дебольского в его новейших работах очень удачно раскрывается невозможность удержаться всецело в линиях чистого эмпиризма. <…>
Должно признать, рассуждает дальше Дебольский, что эти два элемента познания остаются (для нас) «не вполне слитными» сторонами его — с одной стороны, нам даны ощущения, «непроницаемые для разума», а с другой стороны, в познании мы имеем формальные моменты, «непредставляемые для чувственности». <…>
Поскольку «философская система направляется к возможно конкретному понятию о господстве разума в мире явлений», поскольку философия стремится к построению «разумно обоснованного мира явлений» — она становится системой «феноменального формализма» — она ограничена познанием явлений в их разумности (которая формальна для явлений). Это система реализма, как мы видим, но у Дебольского философия все же не может ввести нас в мир трансцендентный: «Она бросает слабый свет на общие разумные очертания мира, но оставляет в тени ту таинственную область, откуда изливается на нас разнообразие качеств».
В ранних работах («О диалектическом методе») Дебольский сравнительно близок к Гегелю (что и дало повод считать его гегельянцем); особенно «застряло» в нем учение о «движении» понятия в силу внутреннего противоречия, ему присущего. Это «движение» понятия выводит нас за пределы чисто логических норм и требует «диалектического» метода. Однако не случайно то, что Дебольский позже заменил этот термин и стал учить о «философском» методе, который «должен подняться над опытом, как и над правилами формальной логики». Тут же Дебольский пишет: «Логика учит избегать противоречий, а философия учит разрешать их». В логике каждое понятие «замкнуто» в себе, отграничено своей определенностью от других, т. е. не допускает переходов к другим понятиям. Философия же пользуется такими понятиями, «содержание которых — ряд бесконечно малых вариаций и переходов», — что и создает возможность «разрешения» противоречий в познании. Это уже не понятия, а идеи, по терминологии Дебольского.
Чижевский видит здесь «упрощение» Гегеля, но тут просто уже нет Гегеля; тут осталось учение о «движении» идеи, о стимуляции этого движения наличностью противоречий, но тут нет диалектики в собственном смысле слова.
Не будем входить в дальнейшие подробности и подведем итоги. Философские анализы у Дебольского показывают несомненную тонкость и тщательность его дарования; несомненно и то, что он стоял на пути создания собственной системы, общие очертания которой (под названием «феноменального формализма») он дал. Но от общего очерка, начертанного очень сжато, до построения полной системы Дебольский так и не дошел. Что касается того, насколько Дебольского можно причислять к гегельянцам, то после всего сказанного ясно, что для этого имеется все же слишком мало оснований. Если о Чичерине, как мы видели, приходилось нам делать большие оговорки в смысле его гегельянства, то о Дебольском можно было бы только сказать, что в одном из периодов философского развития он испытал большое влияние Гегеля, но и при этом не утерял своей самостоятельности. В последний же период творчества Дебольский лишь в немногих пунктах оставался близок к Гегелю».
Основные работы Н.Г. Дебольского
- «Введение в учение о познании» (1870)
- «О диалектическом методе» (1872)
- «Философские основы нравственного воспитания» (1880)
- «Философия будущего. Соображения о ее начале, предмете, методе и системе» (1882)
- «Лекции по метафизике» (1884)
- «О высшем благе или о верховной цели нравственной деятельности» (1886)
- «Философия феноменального формализма. Вып. 1—2» (1892-95)
- «Понятие красоты» (1898)
- «Логика Гегеля в ее историческом основании» (1912)
- «Безусловный скептицизм как средство оздоровления философии» (1914)
- «Трансцендентальный реализм Гартмана»
- «Современные метафизики» (1914)
- «О непосредственном знании» (1917)
- «Об этическом идеале» (1900)
Список очерков о философе
….