Карсавин Лев Платонович

Чтобы понять это претенциозное утверждение, нужно, конечно, иметь в виду, что для Карсавина «осмысление развития человечества возможно только как метафизика истории, степенью близости к которой определяется ценность всякой исторической работы»… Здесь отмечаем эту сращенностъ для Карсавина всякого «осмысления» данных опыта и метафизики – из чего и вытекает у него своеобразная конфессиональностъ в науке. «Чистое» познание Карсавина вообще представляется «отвлеченным»: «отъединенное от прочих качествований знание необходимо умалено в качестве знания»,— пишет он. «Инобытное» (т.е. то, что вне человека), – пишет в другом месте Карсавин, – постигается нами в непременной связи с нашим самосознанием и Богосознанием». Для него «вера – основа знания, наличная в каждом акте его, наличная и в признании чего-либо истинным». «Когда наука (философия) пытается обойтись без веры и найти свои основания, – читаем мы в другом месте, – она обнаруживает в глубине своей религиозную веру», ибо «основа нашего бытия, нашей жизнедеятельности и нашего знания дана в вере, как всецелом причастии к Истине; только верою можно окончательно обосновать знание». Этим определяется у Карсавина и отношение науки и философии к богословию.