Петр Щедровицкий

Государство, власть и промышленные революции

Из курса программы "Master in Public Strategy" МШУ Сколково, 2021 год.

/
/
Государство, власть и промышленные революции

Оглавление курса:

1.1. Потребность в понятии «государства

1.2. Отождествление государства и власти

1.3. О природе власти

1.4. Стэнфордский тюремный эксперимент

1.5. Государство как форма ограничения власти            

1.6. Четыре типа ограничений власти и понятие государственности

    II. Развитие государственности и статократия

    2.1. Две линии развития государственности

    2.2. Дискуссия о пределах государственной власти

    2.3. «Люди в черном»

    2.4. На пути к тотальному государству

      III. Государство на волнах промышленных революций

      3.1. История термина «промышленная революция»

      3.2. Нумерация промышленных революций

      3.3. Логика развертывания больших волн развития

      3.4. Две модели индустриализации и их субъектная основа

      3.4.1. Предпринимательская индустриализация

      3.4.2. Административная индустриализация

        IV. Вместо заключения

        I. Системно-типологическое понятие

        1.1. Потребность в понятии «государства

        За последние 150 лет Россия трижды находилась в ситуации, когда ей нужен был ответ на вопрос, что такое государство и какую государственность имеет смысл строить. Обычно необходимость такого рода понятийных вопросов возникает, когда все идет вразнос, когда без тех или иных понятий становится невозможно действовать осмысленно.

        Первый раз эта ситуация сложилась в 60-70-х годах XIX века, когда стало ясно, что существующая форма самодержавия неспособна удерживать всё более и более сложные социальные процессы, и российская монархия требует модернизации. В преддверии масштабных реформ и по мере их развертывания, особенно в период после отмены крепостного права и до Великой русской революции 1917 года, велась напряжённая работа по осмыслению политического устройства российского общества. Практически все авторы этого периода обсуждали тот факт, что с точки зрения глобальной, прежде всего европейской, истории, Россия очень долго оставалась сословной монархией, и рассматривали перспективы ее перехода к режиму конституционной монархии1. Реализация этого проекта, как мы помним, завершилась полным фиаско.

        1. См. книги, выпущенные в серии «Философия России первой половины XX века» в рамках совместного проекта Института философии РАН, Фонда им. Г. П. Щедровицкого и издательства «РОССПЭН»: Философия права: П. И. Новгородцев, Л. И. Петражицкий, Б. А. Кистяковский. – М.: Политическая энциклопедия, 2018. – 511 с.; Методология истории: Н.И. Кареев, А.С. Лаппо-Данилевский, Д.М. Петрушевский, В.М. Хвостов. – М.: Политическая энциклопедия, 2019. – 399 с.

        Второй раз такая необходимость возникла после революции 1917 года, когда достаточно быстро выяснилось, что марксистская теория не имела в своём составе никаких моделей построения нового «социалистического» или «коммунистического» общества — кроме концепции «отмирания государства», которая при ближайшем рассмотрении оказалась совершенно бессмысленной. То есть марксизм содержал в себе огромный потенциал критики, но он вообще не предлагал проекта будущего общества. И поэтому, когда неожиданно для себя большевики захватили власть, выяснилось, что у них нет никаких чертежей того, что надо строить. В 1920-е годы, уже после того, как закончилась гражданская война, группа оставшихся в стране русских правоведов, философов и специалистов по государственному праву, в частности, Михаил Рейснер, сделали попытку редизайна представлений о государственности2.

        2. Рейснер М.А. Государство буржуазии и Р. С. Ф. С. Р.: В трех частях. — Москва; Петроград: Государственное изд-во, 1923. — 419 с.

        Простой и по-своему эффективный выход из этой запутанной ситуации нашел Лев Троцкий, который в 1920 году заявил что: «…как лампа, прежде чем потухнуть, вспыхивает ярким пламенем, так и государство, прежде чем исчезнуть, принимает форму диктатуры пролетариата, то есть самого беспощадного государства, которое повелительно охватывает жизнь граждан со всех сторон»3 (Рис. 1). Позже Сталин заимствовал эту концепцию и довел ее до крайности: «…отмирание государства — говорил он, — придёт не через ослабление государственной власти, а через ее максимальное усиление, необходимое для того, чтобы добить остатки умирающих классов и организовать оборону против капиталистического окружения…»4 (Рис. 2). То есть пламени государства назначено было еще какое-то время погореть… а миллионам людей — погибнуть в этом горении.

        3. Троцкий Л. Д. Терроризм и коммунизм. — Пг.: Гос. изд-во, 1920. – 178 с. С.159.

        4. Сталин И.В. Cочинения. – Т. 13. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1951. С. 161–215.

        И, наконец, третий раз потребность в понятии «государства» сложилась в конце 1980-х — начале 1990-х годов, после распада СССР, когда пришлось в короткие сроки создавать конституционный фундамент новой государственности. Те, кто создавали эту новую модель, видели три основные направления трансформации: первое — переход от тоталитарной политической системы к демократической, второе — переход от унитарного государства к федеративному, и третье — переход от советской (партийной) формы правления к президентской республике. Все эти три декларации были заложены в текст конституции. Рефлексия этого опыта ещё не проделана, а реальная история трансформации «социалистического общества советского типа» в «Россию-РФ» ещё не завершена, поэтому говорить об этом периоде пока трудно5.

        5. Более подробный анализ ситуации выбора концептуальной модели государственного строительства в постсоветской России 90-х годов и на рубеже тысячелетия см. в работах: Методологические заметки к перспективам развития государственности в России [Электронный ресурс] / Официальный сайт П.Г. Щедровицкого. Режим доступа: https://shchedrovitskiy.com/razvitie-gosudarstvennosti-v-rossii; Какое государство и какая государственность нужны и спасут Россию // Третье сословие. 1994. – №13. – С.4.; Государство в эпоху гуманитарных технологий [Электронный ресурс] / Русский журнал. 2000. Режим доступа: http://old.russ.ru/politics/meta/20000721_sch.html.

        В целом, необходимо признать, что во всех названных случаях, когда Россия сталкивалась с дефицитом представлений о государстве, используемые теории и понятия мало помогли в процессе формирования новых или восстановления старых институтов. Не сильно помогли они и при попытках заимствования мировых институциональных прототипов. Можно уверенно утверждать, что работающее понятие «государства» до сих пор не построено.

        Русский публицист Иван Солоневич в своей книге «Народная монархия» (Рис. 3), написанной в годы Второй мировой войны и изданной в 1951 году, писал:

        «Государственный строй, существовавший в Византии, называется монархией. Государственный строй, существовавший в России (до революции 1917 года), тоже назывался монархией. Государственный строй, ныне существующий в САСШ, называется республикой и государственный строй, существующий в СССР, тоже называется республикой. Все это преступная игра терминами. Две совершенно разные вещи называются одним и тем же словом, и их словесное сходство становится исходным пунктом для дальнейшего научного вранья…» 6.

        6. Солоневич И.Л. Народная монархия. – М.: Издательская и рекламно-информационная фирма «Феникс» ГАСК СК СССР, 1991. — 512 с.

        Да и если заглянуть в «Большую Российскую энциклопедию», мы прочитаем там следующее: «Государство, основной институт политической системы общества, способ социального бытия в условиях политического отчуждения власти. Наука и международное право до настоящего времени не располагают единым и общепризнанным определением понятия «государство»». То есть и в этой формулировке недвусмысленно высказана точка зрения, что никакого понятия государства — единого и общепризнанного — в современной социальной литературе, философии и социальных науках, не существует — ни в российских, ни в мировых.

        1.2. Отождествление государства и власти

        В сознании среднего обывателя понятия «государства» и «власти» фактически употребляются как синонимы. Даже если мы разотождествим их, то обнаружим, что именно отношением или состоянием «властвования» определяется государство чаще всего. Ключевым признаком «государственности» принято считать наличие подконтрольного — «подвластного» — населения на определенной территории (наличие территориального элемента государственности, в свою очередь, поддерживает другое распространенное представление, отождествляющее «государство» и «территорию»).

        Выдающийся немецкий государствовед Георг Еллинек в опубликованном в 1900 году фундаментальном труде «Общее учение о государстве» 7  хоть и замечает, что существо государства не исчерпывается властвованием, также указывает и на то, что «наличность отношений властвования настолько необходима для государства, что его невозможно мыслить без таких отношений (Рис. 4). Государство обладает верховной властью» 8.

        7. Первое русское издание этой работы появилось уже в 1903 году: Еллинек Г. Общее учение о государстве / Пер. под ред. прив.-доц. С.- Петерб. ун-та В.М. Гессена и Л.В.[!А.] Шалланда. — 1903. — XX, [2], 532 с. 8

        8. Еллинек Г. Общее учение о государстве. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. — 752 c. С.191.

        То есть, с этой точки зрения, мы не сможем разобраться с понятиями “государства” и “государственности”, не имея представлений о власти и властвовании. «Властвовать же, — пишет далее Еллинек, — значит обладать способностью принуждать другие воли к безусловному исполнению своей воли, безусловно осуществлять эту волю вопреки воле других»9 .

        9. Там же.

        Почти через 20 лет после Георга Еллинека, другой влиятельный немецкий философ, политический экономист и социолог Макс Вебер определит власть очень близким образом: «Власть — это любая вероятность реализации своей воли в данном социальном отношении даже вопреки сопротивлению, на чем бы эта вероятность ни основывалась» 10 (Рис. 5). То есть Вебер вслед за Еллинеком подчеркивают наличие принуждения в качестве важной характеристики властвования, а затем — и государственности.

        10. Вебер М. Хозяйство и общество: очерки понимающей социологии: В 4-х т. (сост., общ. ред. и предисл. Л. Г. Ионина). Том 1. Социология. — М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2016. – 448 с. С 109.

        Позднее американский социолог, основатель школы структурного функционализма Талкотт Парсонс в своих комментариях к переводу работ Макса Вебера на английский язык обратит внимание на то, что это властное отношение очень часто является результатом коалиции неких субъектов управления для достижения доминирования, и люди могут увеличивать свою власть над третьей стороной или природой за счёт создания сетей кооперации и организации.

        В любом случае, при таком подходе сущностью государства становятся властные отношения. Государство рассматривается как форма распространения и применения власти на определённой территории. Георг Еллинек пишет: «Государство есть обладающее первичной господствующей властью союзное единство оседлых людей»11 .

        11. Еллинек Г. Указ. соч. — там же.

        На этом же отождествлении строится и концепция государства Макса Вебера, наверное, самая влиятельная из существующих: «Государство, равно как и политические союзы, исторически ему предшествующие, есть отношение господства людей над людьми, опирающееся на легитимное (то есть считающееся легитимным) насилие как средство. Таким образом, чтобы оно существовало, люди, находящиеся под господством, должны подчиняться авторитету, на который претендуют те, кто теперь господствует»12.

        12. Вебер М. Власть и политика. — М.: РИПОЛ классик, 2017. — 432 с. С. 254.

        И далее в «Хозяйстве и обществе» Макс Вебер пишет: «Государством будет называться непрерывно действующее политическое учреждение, управляющий штаб которого успешно реализует монополию легитимного физического принуждения ради утверждения его порядков»13.

        13. Вебер М. Хозяйство и общество: очерки понимающей социологии: в 4 т. Т. 1. — С. 110. 

        Таким образом, наиболее распространенная точка зрения относительно понятия государства предполагает его рассмотрение через властные отношения — как инструмента господства и подчинения, силы и насилия, облеченных в достаточно хрупкую оболочку легитимности14.

        14. Ральф Дарендорф (1929-2009), англо-американский философ и социолог, охарактеризовал легитимность как «…в лучшем случае непрочный перевес господства над рождаемым сопротивлением» (Дарендоф Р. Тропы из утопии. — М.: Праксис, 2002. – 536 с. С. 413). 15 Ницше Ф. Воля к власти. — М.: АСТ, 2019. — 704 с. С. 295.

        Конец ознакомительного фрагмента

        Полная версия курса. Перейти…

        Поделиться:

        Методологическая Школа
        29 сентября - 5 октября 2024 г.

        Тема: «Может ли машина мыслить?»

        00
        Дни
        00
        Часы
        00
        Минуты

        С 2023 года школы становятся открытым факультетом методологического университета П.Г. Щедровицкого.