Цифровая трансформация: как философские представления о «знаниях» помогают спрогнозировать ход новой промышленной революции?

Сегодня большинство экспертов согласны с тем, что мы находимся на пороге новой большой волны технологического и экономического развития, которая существенно трансформирует привычный для представителей моего поколения жизненный мир.

Я являюсь представителем праксеологического или деятельностного подхода, который сформировался в философии и социальных науках в последние 300 лет.

Группа слепых трогает слона, чтобы понять, что он собой представляет. Каждый из них трогает разные части его тела, но при этом только какую-то одну из них.

Воспользовавшись для обозначения результатов оперирования с вещью неким знаком, мы одновременно выходим на совершенно новый оперативный простор.

Именно философы отвечают за осмысление мира (в пределе — за прорисовку картины мира, онтологии) в его целостности в рациональных, а значит поддающихся расширенному воспроизводству, формах.

Для того чтобы договорится о будущей совместной деятельности или изменить ее по мере осуществления (реализации замысла) эмпирическим индивидуумам приходится вступать в коммуникацию друг с другом.

В ситуациях мыследействия мы обычно ставим конкретные жизненные цели и пытаемся их достичь, выбирая доступные и, как нам кажется, адекватные характеру поставленных целей средства.

Можно сказать, что «управляющая» мыследеятельность присваивает себе функции рефлексии и рефлексивно-мыслительной координации и регулирования «управляемой» мыследеятельности.

Совершенствование техники начинается с машинизации простейших процессов в мыследействии: манипулирования отдельными материальными вещами

После расщепления мыследеятельности на две названных составляющих появляется возможность повторить цикл мануфактуризации и машинизации – но уже по отношению к самой мыследеятельности управления машинами.

Наша мыследеятельность станет еще сложнее, чем была до появления цифровых двойников вещей и умных процессов их производства и эксплуатации.

Новые формы организации совместно-распределенной деятельности и «технологического» разделение труда являются предметом бесконечного творческого поиска.

Хайек выдвинул предположение, что каждый экономический субъект обладает лишь уникальной конфигурацией субъективированных «знаний места и времени», которые лежат в основе его планов и действий.

Слабые места в системе разделения труда являются «предметом» деятельности предпринимательской команды.